Год назад в «Новом мире» появилась статья А. Латыниной «Колокольный звон — не молитва». Статья эта вызвала много откликов в умах. И несколько — на печатных страницах. Затем появилась новая статья Латыниной, уже в «Московских новостях».
Итак, перекличка, перезвон, если воспользоваться той же метафорой, продолжается. А вот молитва… Что она такое и как к ней перейти? Вероятно, автор, взыскующий молитвы, имеет в виду истинное духовное действо, поиск глубинного направления, духовную ориентацию в дезориентированном мире. Что ж, намерения прекрасные. Попробуем разобраться, к какой молитве зовет нас А. Латынина, кому и как хочет она молиться?
Правда, когда интервьюер задал подобный вопрос Феллини, маэстро заметил, что вопрос этот попахивает инквизицией; однако от ответа не уклонился. Ответил честно. Хотя думаю, что для многих такой ответ — не ответ, а чистая уловка. Он сказал, что в момент захва-ченности делом, страстью, в момент пе-ренакала, высшего азарта он вдруг чувствует, что должен остановиться и как бы выключиться из хода событий. Пусть все будет, как будет. Он ни о чем не просит, ни в чем не заинтересован. Отказ от своей воли — вот это он и ощущает как молитву.
Мне такой ход мыслей бесконечно близок и дорог.Но все-таки ответ ли это? И молитва ли это? Кому? О чем? Ни о чем и никому. И, однако, думаю, что именно это и есть молитва. Ибо настоящая молитва начинается с предоставления себя Высшей и всегда неведомой нам Воле. Не мы действуем, а Она — в нас. Мы же только чувствуем в самой глубине нашего существа, что Она — Воля эта — Высшая. И говорим: «Да будет воля Твоя, а не моя».
Прислушивание к этому Высшему, умение затихать перед Ним (перед ней: древние называли это Музой) — начало всякой творческой работы. Кто знает, что такое эта работа, тот ни с чем другим ее не спутает. И как прекрасно было бы всем идеологам, публицистам и радетелям Истины знать, что Истину не добудешь, наступая на горло собственной песне и слишком идеологизируя действительность. Наши настоящие отношения с действительностью всегда сродни художественному творчеству. А оно есть нечто многомерное и ни в какие наши линейные представления не укладывается.
На вопрос «что есть Истина?», задаваемый нашим разумом, художник сплошь и рядом отвечает так же, как Христос Пилату — молчаливым показом несказуемой Истины. Показать Истину… Это дело художника показать то, что он увидел внутренним зрением. Не тот обрывок, который предстает внешним, физическим глазам, а нечто, имеющее перспективу, уводящую внутрь, к целостному образу. Вовне всегда обрывки. Чтобы объять Целое, надо уйти внутрь.
Дело художника — показать. Дело глядящего — увидеть. Но не так-то просто увидеть даже живую воплощенную Истину. «Имеющий глаза да видит». Ну, а как быть слепцам, у которых духовное зрение еще не развилось? И таких слепцов много. Есть ли хоть какие-то ориентиры вовне? Есть. Простой евангельский ориентир: «По плодам их узнаете их. Ибо плод добрый от древа доброго, а плод злой от древа злого».
No responses yet