Вот и все. Такая вот абстракция — Добро и Зло без всяких эпитетов. Не классовое, не национальное, не конфессиональное. Не слишком ли уж просто? А не есть ли это та самая «неслыханная простота», о которой Пастернак сказал, что мы пощажены не будем, когда ее не утаим. Она всего нужнее людям, но сложное — понятней им.
Эта Простота очень далека от логического упрощения. Это нечто совсем иное: перевод восприятия на другой уровень Бытия — уровень Целостности. И это наша главная духовная задача: восстановление Целостности человека, то есть единства человека с самим собой, с другими людьми, с миром.
Целостность. Связь. Это и есть религия в ее первоначальном смысле. Дьявол — логик. И своей блистательной
логикой он пытается упростить нам духовную задачу, свести ее к чему-то внешнему. Он хочет оторвать цепь рассуждения от процесса высветления души; оторвать мысль от сердца, оторвать одно сердце от другого — расколоть целостность нашего духовного «я», нашего бесконечного «я», в котором все мы друг с другом связаны.
Но вернемся к статье А. Латыниной. Пафос этой статьи благородный. Она хочет уберечь нас от новых крайностей, от которых время давно устало. Она говорит: «Время напоминает о трижды осмеянной радикалами теории малых дел — именно малые дела сегодня и способны постепенно преобразовать общество». Она обращается к древней мудрости «Махабхараты» и цитирует слова Кришны: «Итак, не плодов ты желай, а деянья». «Долгое время, йишет далее Латынина,— мы желали только плодов, звали «грядущие века», еще несколько усилий — и наши дети, наши внуки будут жить».
Да, мы устали от жертв «светлому будущему», которое превратилось в страшного Молоха и съело настоящее. Здесь у меня с Латыниной нет ни тени спора. «Время устало от окончательных идей»,— говорит она. И опять с ней невозможно не согласиться. Все радикальные окончательные идеи оказались безответственными утопиями и завели нас в тупик. Вот они, эти основные идеи. Их две: социальный радикализм и радикализм национальный. Если идея классовой исключительности вела к утопии безнационального бытия, то отталкивание от этой идеи приводит автора статьи к мыслям о реальности бытия национального, то есть к умеренному национализму, или, если до конца освобождаться от надоевших слов,— к естественному национальному самоощущению, обязательно самокритичному, без всякого национального самодовольства.
No responses yet