Как звали эту девушку? Уже не помню. Мы с Роммом назвали ее Таней Крыловой (ее роль прекрасно исполнила актриса Елена Кузьмина).
Какие конкретные факты были в нашем распоряжении? Ну, конечно, во-первых, рассказы тех девушек. Эти рассказы были насыщены такими деталями, такими подробностями, которых не изобретешь. Во-вторых, письма тех, кто был угнан в Германию, письма иносказательные, но иносказания было легко расшифровать. Словом, мы привлекали в сценарий фактические материалы из многих источников. Так, дочь хозяина, ее жениха мы взяли из письма одной женщины. А ученый, которого каждый день били по голове, — из другого письма, и т. д. В общем-то, материалов было достаточно — работники ЦК ВЛКСМ передали нам целую груду писем.
Сценарий мы написали быстро и, как всегда с М. Роммом, согласно, без споров. Сомнение вызвал только один вопрос: рассказать ли о казни Тани?
Мы долго думали и все же решили ие говорить. Жизнь ее в гитлеровской неволе настолько ужасна, что показать ее казнь свыше сил. И мы дали ей жизнь. Как видите, драматические писатели оказались мягче жизни…
Картина появилась на энранах, когда нашн войска перешли границу нацистской Германии. И вот я еду по дорогам Германии, а навстречу день и ночь движутся ужасные толпы: возвращаются на Родину те, о которых поставлен наш фильм.
По вечерам люди, двигавшиеся на Родину, зажигали близ дороги костры, садились вокруг огня и пели русские и украинские песни. Воиньк приносили им хлеб, кашу, щи, одежду и обувь. А они радостно планали и обнимали их и говорили: «Братикк» братики».
Вот к такому костру как-то раз пришел я. И ногда люди поужинали, сказал, что есть, мол, кинокартина, рассказывающая об их жизни у гитлеровцев. Картину эту я помнил тогда наизусть и рассказал со всеми подробностями. Они слушали в мертвом молчании. И когда я спросил их, так ли все было на самом деле, все ответили: так, но было похуже. И стали рассказывать мне такое, чего я не мог даже вообразить.
И я пожалел тогда, что картина уже готова и что нельзя прибавить вот этого. Впрочем, зачем? Достаточно и того, что есть. Всего не расскажешь о жизни. Она беспредельна, сколь ни старайся, никан не расскажешь всего.
Война… Затемнение Москвы… Вражеские налеты… Бомбоубежища… Голос Левитана, оперсводки… Эвакуация киностудии в Казахстан.
Сжав сердце, жили н думали об одном: что надо сделать, чем помочь фронту? И вот возникает возможность работы над фильмом «Нашествие» по пьесе Леонида Леонова. Вот она, возможность сделать нужное Родине! Леонов, словно бы врач, прощупывающий пульс, наложил пальцы художника на клокочущую кровью артерию каждого русского тех дней.
Мы, работавшие над «Нашествием», гордились этим своим участием в большом патриотическом деле и отдавали ему все, что имели за душой.
Абрам Роом совсем не появлялся дома — дни и ночи пропадал на студии, по-моему, он и не спал совершенно… Вдруг зайдет в два три часа ночи, бодрый, озабоченный и предлагает: «Вставай, идем. Мы отбираем дубли, посмотрим!..»
Нет, это не была очередная работа над очередной постановкой. Война и личное здесь переплетались, совпадая с нашей жизнью.
Нет Ответов