Выступления, даже просто появления Пожгаи тут особенно ждали. Так как именно в эти дни Венгрия возбужденно обсуждала его заявление по радио о 56-м годе. В короткой и все же в формулировках энергичнонаступательной речи перед участниками дискуссии Имре Пожгаи эту волнующую тему не трогал. Но все дни будапештского киносмотра она жила во Дворце конгрессов: в кулуарных стихийных диспутах, в размышлениях об исторических уроках на открытом заседании общественного жюри, которое возглавлял в этом году Дюла Хорн, ныне министр иностранных дел (кстати, в позапрошлом был Ньерш, в прошлом — Пожгаи, о чем секретарь кинематографического союза Ласло Лугошши, помню, тогда же мне сказал: «Мы ищем поддержки у реформистов»), и, конечно, в фильмах, которые дали фестивальным диспутам допольнительные поводы.
Венгерских лент о сталинско-ракошистских 50-х годах и взрывном 56-м, кажется, уже на хорошую фильмотеку. И в запуске новые. Ни один квадрат этой усеянной мучениками исторической территории не должен остаться, убеждены венгры, неосвоенным, неосмысленным. Горькими эпизодами 56-го заканчивается фильм «Эльдорадо», поставленный по своему сценарию писателем и режиссером Гезой Беремени. Это рассказ о мелком торговце, короле рынка, которого меняющаяся политическая история заставляет трагически расплатиться за безоглядную веру в то, что все можно купить. Автор помещает своего героя в историческую панораму, ведя повествование с 1945 года, со штурма Будапешта, до кровавой сумятицы 1956-го, когда тот, разуверившись в здравом смысле и порядке в Венгрии (как он их понимал), намеревается с помощью припрятанного золота вывезти за границу его последнюю надежду, обожаемого подростка-внука.
Документально точный портрет времени и исторических событий искать в «Эльдорадо» не надо. Тут, скорее, островыразительный, полный экспрессии и условности притчевый театр, куда история заглядывает одной-другой знакомыми реалиями, но больше настроениями, логикой коллизий, галереей типов и где над всем царит горько-прегорько-ироническая авторская интонация. Скажу честно, картина меня не вполне привязала к себе. «Театр» шумных переживаний героя (Карой Эперьеш делает это блистательно, за что и получил персональный приз) все же иногда становится самодовлеющим и подменяет художественно-аналитическое движение темы. В стремлении показать ход истории через меняющиеся ветры над торговой площадью Телеки и над домом героя Геза Беремени нет-нет да сбивается на иллюстрацию, пусть зрелищно выразительную, но психологически все же обедненную, сбивается на внешнее скольжение по судьбам и годам. Это, на мой взгляд, ослабляет воздействие картины. Хотя уровнем постановочной культуры и индивидуальностью режиссерской манеры она стоит, несомненно, в ряду ярких произведений минувшего года и с присуждением ей главного приза по разделу игровых фильмов можно согласиться.
No responses yet