— Сначала меня взяла к себе одна русская женщина, у которой было двое детей, а муж воевал на фронте. Затем я заболела тифом, попала в больницу, там меня нашла одна венгерская женщина-эмигрантка, услышавшая от кого-то, что здесь, мол, находится венгерский ребенок. Эта женщина стала прообразом Магды в фильме.
В нашем старом доме мне оставили одну комнату и кухню, и эта женщина переселилась ко мне. Потом она ушла на фронт. А ко мне из Москвы переселилась венгерская семья. Кто только не жил у нас тогда! В нашей маленькой комнате на полу размещалось на ночлег по многу людей сразу. Это были эвакуированные политические эмигранты. Среди них тогдашние руководители венгерской эмиграции с семьями: Ласло Рудаш, Йожеф Реваи с женой, Имре Надь с женой, жена Эрнё Герё и другие. Тут нашло приют самое сталинистское венгерское правительство. Уже этим дом во Фрунзе, который построил отец, вписан в историю. Стоя перед ним, я решила, что сделаю об этом документальный фильм. Биография этого дома чрезвычайно интересная. Любопытно, например, что и Ракоши, когда его после 56-го года приютили в Советском Союзе, доживал свои дни именно в Киргизии, недалеко от Фрунзе. Так что круг замкнулся.
Дом сохранился. Правда, сейчас он окружен большими новостройками. А тогда это была окраина города. Там сейчас музей. Музей Чурикова, который был основателем Академии изобразительных искусств. А отец мой был членом этой академии. Они дружили. Во Фрунзе я встретилась с художником Игнатьевым, которому сейчас 85 лет, он много рассказывал мне об академии, об отце. Сохранились во Фрунзе несколько скульптур моего отца. Тоже очень странным образом.
Какой-то человек, его уже нет в живых, считал отца гениальным скульптором и сберег его работы. Вообще все киргизы мне говорили, что если бы не отец, не было бы и киргизского изобразительного искусства. Эти скульптуры стоят сейчас в музее.
— Вы ведь и до «Дневника…» пробовали в кино рассказывать о своем отце.
— В 1968 году я сделала научно-популярный фильм «Памяти Ласло Месароша». Задача была простая. Я лишь хотела сказать, что такой человек существовал. Кое-кто из еще живущих старых друзей помнит его, в Национальной галерее в Будапеште стоят его скульптуры. Но большинство ничего о нем не знает, ведь ему было тридцать три года, когда он умер. Тот давний фильм был просто информацией, не больше. У «Дневника…» задача серьезнее: дать картину эпохи, рассказать о ее людях, о том, какое испытание им выпало.
Нет Ответов