За лесом в долине мерцало село. Оттуда ехал верхом без седла Василь Чепыжный. Конь вертелся под ним, упирался, но Василь бил его прикладом по заду, и конь вез его дальше. Серый похлебал воды из лужи, отбежал лугом от леса и от дороги, залег за копной. Там учуял в сене мышей, позавтракал ими и снова повел носом в сторону Василя Чепыжного и его коня. Чепыжный въехал на коне в мокрый лес. Волк на старых своих лапах поплелся за ними.
Чепыжный навострил уши, прислушался к лесной тишине, спрыгнул с коня, перебросил ружье с руки на руку, повел коня по тропке, вывел на поляну, привязал там к сосне, а сам отошел и залег в яме.
Серый тоже залег позади Василя Чепыжного и его коня. Ветер дул волку в нос, ветер остро пахнул конем, но между конем и волком лежали Чепыжный и его ружье.
— Не ложись! Не ложись! — зашептал коню Василь Чепыжный. — Встань! Встань, чтоб волк тебя учуял.
Снова что-то хрустнуло в мокром лесу. Ружье в руках Чепыжного рванулось на этот звук, глаз замер на мушке.
Конь не вставал, дрожал мелкой дрожью, на него падали капли, и от каждой капельки он вздрагивал, как от выстрела. «Старый и больной! — подумал о своем коне Чепыжный.— Почему он тебя раньше не съел, когда ты был еще молодым!.. Ладно уж, лежи, а придет — я на этот раз его непременно ухлопаю!»
Свистнула синица. Ее пустой осенний свист не понравился Чепыжному: это признак того, что в лесу спокойно. Начался дождь. Чепыжный надел картуз и лег щекою на курки. Так они и лежали: конь, Чепыжный, а за ними волк.
Конь вскочил, качнул сосну, заржал, сорвался с привязи, повалил один куст, другой. Серый побежал было за ним, проскочил поляну, но вернулся к Чепыжному. Чепыжный, зажигая спичку за спичкой, пятился лесом от волка, отмахивался патронташем, влетал в грязь, в воду, в тину. Серый спокойно шел за ним.
— На-на! Все что хочешь — на! — Чепыжный бросал волку под ноги и хлеб, и брынзу, и даже патроны.
Серый загнал Чепыжного по шею в озеро, а сам сел на берегу.
Перед глазами у Чепыжного на воде тихонько кипел осенний дождь, за осокой темнел Серый.
— Замерзаю! — кричал Чепыжный сквозь дождь.— Пропаду! Пропадаю! Гав! Гав! Гав! — залаял Чепыжный на Серого и в ярости двинулся из воды на него.— На меня — ешь! Жри меня! Сожри, как сожрал мою козу! Я перестрелял твою стаю, и волчат тоже перебил я!
Чепыжный выбрался на берег, поплевал на руки и бросился на волка.
Волк сбил его своей старой грудью обратно в воду…
Моросил дождь, в долине мерцало село, высоко в небе рокотал мотор.
Это был вертолет. Разогнал на улице кур и опустился под окнами конторы.
Сашко побежал поглядеть на него.
Из вертолета вылезли шестеро с ружьями и патронташами, к ним от конторы ковылял с обмотанной шеей Василь Чепыжный.
— А вы думали — что? — Чепыжный захлебывался от счастья.— Он притаился тут, в нашем лесу, до утра держал меня по шею в воде. Я чуть концы не отдал. А тут еще зуб разболелся… Если б не зуб, я бы сам перегрыз ему горло. А я уже и коня для него привязал к сосне, как вдруг слышу: на ружье мое кто-то прыг из кустов, хвать — и ружье летит, словно и не было его в этих вот руках! Гляжу, а он уже тут как тут — стоит передо мной. Зубы не зубы, а мертвые колья тесаные, язычище горит, и несет от него кровью. Ощупал он лапой мои карманы, снял с этой вот шеи котомку с хлебом и говорит, прямо так и говорит: «Руки вверх!» Что делать? Поднимаю. Стою. Напугался. Он облизнулся и рычит дальше: «Скажи спасибо, что я сегодня не голодный. Но запомни: доем всех ваших коней и примусь за вас и за ваших детей, а тебя, Чепыжный, съем первого! Вон из моего леса!» Я задом-задом, руки болят, дождь в рукава наливается, так и отхожу, а он идет, хлеб мой пожует, пожует и выплюнет — не голодный. Гляжу: позади меня вода, озеро. Хотел было озеро обойти, по дороге пятиться, так он за мною — прыг, да лапой меня по морде — хрясь! «Полезай,— говорит,— в воду, а то съем, хоть я сегодня и не голодный». Что делать? Лезу. Стою по шею. Руки над головой, рукава полны дождя, сверху льет и со всех сторон вода. А он садится на берегу, обмахивается хвостом и давай — верите ли — петь: «Куковала кукушка в роще»…
No responses yet