— Может, вам, Василь Дмитрович, лечь бы, ну, не в больницу, а так, дома, отдохнуть? Полночи простоять по шею в воде — так и до лихорадки недалеко…— сказал кто-то из охотников.
— А что? Я что-то не так сказал? — огрызнулся Чепыжный. Потом пожевал тесемку от шапки — сегодня он был в шапке — и немного успокоился.— Правда, я с утра хорошенько выпил, да ведь как же не выпить после такого потопа?
Сашко видит, как от своих хат бегут Шевчук и Погибайло, размахивают ружьями и руками, подбегают к толпе, и вся эта вооруженная армия идет в контору. Сашко тоже хотел было зайти, но его не пустила сторожиха, баба Маня.
— Иди-ка лучше учи уроки, а то отцу скажу!
Сашко еще раз обошел вертолет. Машина напоминала ему огромного головастика.
«Теперь пропал Серый!» — подумал Сашко, и ему стало грустно.
Во дворе стоял газик: отец приехал обедать, мать с полотенцем на плече сливала отцу на руки.
— Папа, прилетели!
— Кто, сыночек?
— Из самой области. Может, ты бы сейчас сходил туда, сказал бы им. За волком прилетели. А ведь так нечестно,— он один, а их вон сколько! Папа, они с дядькой Чепыжным в конторе. Сходи!
— А что ж папа может им сказать? — Мать протянула отцу полотенце.
— Как это — что? — удивился Сашко.— Папа же председатель колхоза.
— А Серый — волк!
— Волк, мама, волк! Только разве за это его надо убивать?
— Да не найдут они Серого, сынок. Он самый хитрый волк на свете,— сказал папа.
— Так стаю ж его перебили и волчат! Сам дядька Василь получил за них столько премий, что даже черный мотоцикл купил.
— А ты, Сашко, забыл,— отозвалась от стола мать,— сколько лошадей и овец загубил Серый?
— Сколько? Вот скажи, папа, сколько?
— В нашем колхозе — ни одной. Правда, козу дядьки Чепыжного.
— Да,— вспыхнул Сашко,— козу он съел потому, что дядьку Чепыжного не любит. Дядька Чепыжный для него ямы копает в лесополосах… Так кто ж из них волк — Серый или дядька Погибайло, который овцу съел на своих именинах?
— Дался тебе этот волк,— сказала мать.— И что ты делаешь из него святого?
— Так на то он и волк: не станет же он есть манную кашу, как я. И никто ему не печет и не варит.
— Это у твоего волка голова не варит. Загнал дядьку Чепыжного в холодную воду по шею. Теперь пусть удирает куда глаза глядят.
— Да не справятся они с Серым,— повторил отец.— Пока они там в конторе шумят, волк давно уже дал деру — его теперь не то что на вертолете, ракетой не догнать. Иди, сынок, в школу, а то опоздаешь.
До школы Сашку было далековато. Туда вела и дорога, по которой ходили все, но Сашко ходил по лесной тропинке. Лесом, потом немного по полю, за полем начинался райцентр, и в нем на самой окраине стояла трехэтажная белая школа.
Сашко прошел лес, вышел на поле и услыхал над собой стрекот вертолета.
Малый то ли испугался, то ли еще что — сел на землю и прикрылся портфелем.
Мимо низко пролетала одноглазая рожа Чепыжного, она неслась туда в степи, в овраги, за Буг, к лиманам, Серому на погибель.
В этот день Сашко в школу не пошел. Он вернулся в лес, закидал портфель листьями, чтобы не носиться с ним, поглядел на серебристые паутинки на сучьях, на паучков, залез рукой в чье-то низенькое пустое гнездышко, пошуршал там опавшей листвой и, подумав, куда бы еще пойти, спустился в яр.
Нет Ответов