— На ухо, подними! — расхохотался Чепыжный.
— Патракал!
— Кто? — не понял Чепыжный.
— Пантагрюэль! — крикнул человечек.
Но Чепыжный уже не слышал, что он Пантагрюэль, он нес свое возмущение дальше по собачьему ряду: мелюзга, такой и даром не надо!
— Да! — сказал Чепыжный.— При таком собачьем калибре гулять Серому до скончания века.
— А вы, товарищ, может собачку хотели?
— Где?
— Есть тут у меня одна знакомая…
На старушке плюшевая шапочка, сморщенные сапожки, во рту золотой зуб…
— Такая же, как эти?
— А вам какую надо?
— На волка!
— Именно то, что вам нужно.
Старушка повела покупателя по уличкам, где пахло капустой и ваксой для ботинок. Поднялась с ним на второй этаж, тремя ключами открыла дверь.
Чепыжный чуть не задохнулся от кошачьего запаха. Дух был настолько крепок, что Чепыжный уже заколебался, идти ли ему дальше.
— Пожалуйста, пожалуйста! — напевала старушка.
Перед Чепыжным открылась кошачья панорама: коты сидели, спали, играли на подоконнике, на столе, на шкафу, один устроился на люстре.
Почуяв хозяйку, кошачье царство сорвалось со своих мест и встретило ее таким дружным хором, что Чепыжный заткнул уши.
— Куда вы меня привели? Я же вам сказал, мне нужна собака на волка! Чтоб на волков с кошками ходили, такого я еще не слыхал.
— Пожалуйте в соседнюю комнату,— успокоила Чепыжного старушка.
В соседней комнате на шкуре у камина лежала желто-серая мечта Василя Чепыжного. Могучие лапы, могучая грудь, мощная морда — то, на чем он, не раздумывая, остановил свой выбор.
Вез ее — а это была она — Чепыжный в коляске, как принцессу. Несколько раз у автобусных остановок, где было больше народу, тормозил, долго пил в буфете воду, возвращался, не спеша, к мотоциклу, пробираясь сквозь восхищенную и удивленную толпу, и вез свое счастье дальше.
— Гляди,— сказал он жене,— волкодавиха. Скоро щенят принесет! За полгода вырастут, и я обложу с ними Серого, а потом продам их на том же базаре в Киеве — с руками оторвут! Налей ей молока.
Сашко запыхался и устал — больше часа они бежали с Серым по лесу к глинищам. Эти глинища в яру были давно заброшены. Никто годами не заглядывал туда. Правда, после войны люди возили оттуда глину на хаты: светло-желтую, красную, брали белую для печей. Но это было давно. Теперь глинища заросли шиповником, боярышником, всем колючим, что только росло на свете.
Туда и привел Сашко Серого.
— Будешь тут жить. Тут тебя никакой Чепыжный не найдет.
Из глубоких, глиняных ям пахло сыростью и запустением.
Сашко выбрал подходящую для волка нору, расчистил ее немного, нарвал пырея, настелил, сам лег.
— Тепло и сухо, и на голову не будет капать.
No responses yet