Александр Степанович уговаривал

Волк тоже залег, обнюхал стены, сел рядом с Сашком.

— Пока поживешь тут. А дальше будем думать. Надо, чтоб прошло какое-то время.— Потом помаленечку подготовлю отца, чтобы ты перешел жить к нам домой. Чего тебе одному здесь слоняться? Стаю твою перебили, остался ты и в самом деле один, как волк,— будешь жить у нас. На харчи тебе я заработаю, сяду на все лето на трактор — вот тебе и харчи, еще и останется! Не надо, миленький, грустить. А станешь у нас жить, Чепыжный пальцем тебя не тронет.

Волк слушал, положив морду на лапы, потом закрыл глаза, задремал.

— Александр Степанович,— уговаривал Чепыжный отца Сашка,— умоляю — одну только ямку! Там такая чаща, что не только скот, танк не пролезет. А Серый, я уверен, будет спасаться в этих зарослях, другого выхода у него нет. А тут ему ямочка: кувырк — и наш Серый!

— Вы, Василь Дмитрович, лучше подумали бы о кабанах. Расплодилось их невесть сколько. Картошку в полях роют, а с кукурузой что делают! Лоси сосняк калечат! А вашему охотничьему обществу все один Серый мерещится.

— Ваша правда, Александр Степанович, наступило время добираться до кабанов и лосей. То не было их в наших краях, а теперь развели на свою голову. Доберемся! А Серый ну просто засел у меня в печенках, спать не могу, жить не могу, как подумаю, что он еще ходит по свету, чтоб ему подавиться этой моей козой! Одну только ямку, земля ведь мерзнет, снег на носу!

Трое с киркой и лопатой слезли с мотоцикла и подошли к зарослям терновника.

— Ну как тут, к черту, пролезть через них? — грустно сказал Побигайло.

— Да-а,— покачал головой Чепыжный.— Однако попробуем!

— Я не полезу,— сказал Шевчук.— Что я — дурак, лезть в это пекло? Лезь ты первый, а вылезешь, погляжу на твою одежду и рожу!

— Лезь, лезь! За мной!

— Что я тебе, гадюка или уж? — сердился Шевчук.— Ну какой тебе умник сказал, что именно в эти заросли зайдет Серый, чтобы угодить как раз в нашу яму?..

— А-а! Много ты понимаешь,— Чепыжный пошел на приступ. Нагнул голову, укрылся полою плаща и медленно двинулся вперед.

Наконец заросли были взяты, и все трое принялись долбить волчью яму.

— А будь ты неладна! — кричал Побигайло.— Какого черта я оказался здесь? Караул, глаз выколол!

— Ухо проткнул! — ревел, плача, Шевчук.— Инвалидами мы выйдем отсюда, если выйдем еще!