Кстати, а не назвать ли нам пофамильно героев борьбы с фильмом «Порог»? Чтобы, например, увидев их фамилии в какой-нибудь новой группе, мы могли с полным на то основанием выразить им недоверие.
Дадим-ка мы под занавес слово представителю группы экспертов (он сам так представился) Олегу Анатольевичу Павловскому. Пусть его голос прозвучит слово в слово. Итак…
Вопрос с места. Скажите, пожалуйста, какие ведущие специалисты и ученые участвовали в этом просмотре и составлении заключения?
О. А. Павловский. …участвовали академики Ильин, Булдаков, зам. директора Института биофизики Гордеев, начальник химвойск Союза Пикалов, начальник штаба химвойск Фунцевич, зав. сектором ЦК по атомной энергетике Корчинский, зав. отделом Совмина Драч (это люди, которые непосредственно были с первых часов в Чернобыле, они появились где-то в 9 часов утра), полковник из Военной цензуры (фамилию забыл) и зам. начальника Главного управления Госагропрома Поваляев; главный инженер, зам. начальника главка Минцветмаша Кулов; зам. министра Верховых и Владимир Васильевич Марин, первый заместитель Щербины по атомной энергетике…
Авторы. Теперь и вам, читатель, должно быть ясно, что у фильма «Порог» при рассмотрении на такой экспертной комиссии не было ни малейшего шанса уцелеть. Если бы не депутатский запрос. Мы не упоминаем здесь имен секретарей Союза кинематографистов, уважаемых писателей, изо всех сил пытавшихся защитить и тогда не сумевших защитить картину. И благодарны секретариату СК за предоставленную редкую возможность раскрыть механизм действия ведомственной цензуры.
Перестройка в неигровом кино мне кажется похожей сегодня на радиацию: все о ней много говорят, хотя она и невидима, и никто толком не знает, чем все это кончится.
В наших спорах-разговорах порой смещаются акценты, слегка сдвигаются понятия — и вот уже кажется, что чуть ли не весь свет умещается в окошке. Кажется, что главная задача перестройки почти выполнена: ведь уже избраны худруки объединений, и у них зарплата, еще шаг — и киностудии разделятся на малые коллективы и фабрики, и каждая такая микростудия получит круглую печать. Предел желаний будет достигнут.
Но что-то плохо крутится колесо кинокруга, и пока мало что меняется в целом и кардинально.
Главная цель перестройки, конечно, в том, чтобы разрушить, свергнуть диктат тех, кто не делает фильмов и не является аудиторией, кто стоит между создателем фильма и зрителем, выдавая себя попеременно то за зрителя, то за творца… Но здесь важно и не перегнуть палку — не допустить такого же диктата тех, кто фильм делает. Приемлема одна лишь диктатура в кинематографе — диктатура зрителей.
Но делаем ли мы что-нибудь, чтобы эта диктатура восторжествовала?
Ведь с нашей суетой по пустякам и спорами не о главном мы все больше хайл Светлов, на паровозы, у которых энергия уходит не на движение, а в свистки. Мы сторонимся главных вопросов творчества, уходим от проблем, связанных с нашим — каждого из нас — личным соответствием требованиям дня, с нашей готовностью или даже пригодностью к перестройке: творческой и психологической. Беда в том, что мы еще очень и очень нежно относимся к своему благополучию в кино, видя в нем лишь одно из средств к существованию — не хуже других. Многие из нас нашли свое место в экологической нише неигрового кино и обосновались там крепко. Мы отвыкли что-то утверждать, не борясь ни с кем, с уважением воспринимать чужие суждения, другие точки зрения… Если мы спорим, то спорим как глухие со слепыми. Если говорим, то слушаем только себя. А ведь у нас не так много интересных идей для новых фильмов… Мы движемся по инерции — вроде бы по тому же пути, что и раньше… Но только вперед ли?
No responses yet