Огоньки небольшого поселка

В белом колесе земли и неба он выкатился на дорогу, где слабо пахло лошадьми и старой соломой.

Зачем-то прилетел ворон, покружился над волком, сел неподалеку и сказал:

— Кар.

Волк не шевельнулся. Прилетели еще три. Поговорили между собой, уселись носами против ветра и словно заснули… Волк раскрыл пасть и… издох. Тогда взлетел один ворон, другой, полетали низко над волком, поглядели на его оскаленные зубы. Уселись еще ближе. Покачали носами, хвостами, а один из них, самый большой, подошел к волку пешком. Он шел с трудом, словно на лапах у него были пудовые сапоги. Остановился сбоку и клювом величиной с большой зуб чеснока сказал волку:

— Кар!

Волк лежал мертвый. Ворон посмотрел на снега, на белое небо, поднял одно крыло, другое и вскочил волку на спину. Волчий хвост убил ворона одним махом… Впервые за много дней волк одновременно позавтракал, пообедал и поужинал.

Волк уже не катился, его катил ветер. Ночью от лимана подул такой степной ветер, что закачались даже скирды. Волка закатило в лесополосу, он обнял ногами дерево, впился в него зубами, но ветер оторвал его.

Его катило на огоньки небольшого поселка, он ничего не мог сделать — стоило ему стать на свои вконец обессиленные лапы, как ветер снова сдувал его…

Нашли его летчики. Утром капитан Петро Лях бежал на зарядку, зацепился за что-то и упал. Вытряхнул снег из-под майки и пригляделся — собака. Собак в их молодом поселке еще не было.

— Ребята, а чей это пес?

— Где?

— А вот замерз.

Летчики сапогами сбили с волка снег.

— Щеночек дай боже! — сказал Петро,— что-то смахивает на волка, Андрийко!

Прибежал Андрийко Лях, опустился на колени, присмотрелся и прошептал:

— Волк… Папа, это волк! Это не сумчатый канадский, но и не кордильерский, а наш степной, полевой волк!

— Замерз, бедняга… А может, убили? Но кто? — обратился Петро к товарищам.— Никто из нас никогда не стрелял,— ветер забил Петру дыхание.— Ладно. Бежим на зарядку, потом разберемся.

Летчики побежали на спортивную площадку. Андрийко Лях склонился над Серым, стряхнул ему снег с пасти — под пастью снег немного подтаял. Андрийко чуть приподнял волчью голову, поколупал подтаявший снег пальцем и закричал:

— Папа! Папа! А волк живой!

Пока бежал папа с товарищами, Андрийко потащил волка к гаражам.

— Папа, растапливай печку в гараже, я его тащу. Он дышит, хоть и умирает.