Стреляя из ракетниц

Под лесополосой летчики ломами вырыли ему в замерзшей земле яму, накрыли ее подсолнечной ботвой, и он стал жить там, чтобы не нюхать бензин в гараже. Еда у него была, да он теперь и сам добывал кое-что в полях, чтобы не засиживаться.

— Когда? — кричал побледневший Петро Лях своей жене.

— После обеда… взял лыжи и пошел.

— Один или с волком?

Петро Лях выскочил в темень. Ветер и снег сбивали с ног.

— А может, он к кому-то зашел? — Петро Лях бросился навстречу товарищам-летчикам.

— Обегали все дома — нет!

— Давайте ракетницы! Быстро! — крикнул Петро Лях, а сам, шатаясь и проваливаясь в темно-белые прогалины, побежал к лесополосе, туда, где жил волк.

Ветер разметал ботву, яма была завалена снегом, волка не было.

— Ага-га-га! — в отчаянии закричал Петро Лях в степь, но ветер задул его крик обратно в рот.

Бледные размытые ракеты повисли над поселком.

Несколько «газиков» ринулись в снежный вздыбленный океан, но и они потонули в нем, заглохли.

Волк тащил Андрийка за воротник. На заснеженных буграх ветер подгонял их, но потом они скатывались в овраг, и надо было снова подниматься в гору. Вот тут-то волку и приходилось помаяться да попотеть. Тогда волк закидывал Андрийка себе на спину, раздвигал грудью свежий снег, лапы становились на твердое, и так они продвигались к поселку.

Волк жалобно выл. Бросал Андрийка, отбегал, выл во все стороны, прислушивался, возвращался к Андрийку, снова закидывал его на спину и нес дальше.

Андрийко обнимал волка руками и ногами, чтобы не сползать, чтобы волку было легче.

Летчики с ракетницами и фонарями вышли за лесополосу, но что тут увидишь или услышишь в этом реве и свисте — шипенье и все?

Волк положил Андрийка на снег и принялся рыть яму. Вырыл, засунул туда мальчика и сам лег рядом. Снег и ветер тотчас охотно засыпали их.

— В яме тепло,— прошептал Андрийко волку.— Нам бы только до утра не замерзнуть, а там уж как-нибудь доберемся.

Вдруг волк насторожился: ему послышались выстрелы. Он мигом выскочил из ямы и завыл. Так он никогда не выл. Всю свою жизнь он выл от голода или от горя. Теперь в его завывании была надежда и радость.

— Волк! — крикнул Петро Лях.— Я слышу волка!

Отец Андрийка сбросил полушубок, чтобы легче было бежать. Побросали свои полушубки и его товарищи-летчики, и все ринулись на голос волка. То и дело стреляя из ракетниц, они на миг останавливались, чтобы не сбиться с волчьего завывания.