— Идея ретроспективы возникла два или три года назад, но все что-то мешало. И только сейчас удалось это осуществить.
Когда планировалась моя поездка, меня спросили, где я, кроме Москвы, хочу побывать. Предложили Ленинград и Ригу. Я сказала: Рига — это замечательно, но я хочу поехать во Фрунзе, потому что я там жила и мои фильмы немножко об этом.
Это в самом деле было очень интересно. Ведь я не была во Фрунзе с 1946 года. Тогда мне было 12 лет. Я уехала и больше никогда туда не возвращалась. Жила потом в Москве: училась во ВГИКе, но даже в те студенческие годы я не ездила во Фрунзе.
— А как вы там оказались в детстве?
— Мой отец, скульптор, получил в Италии стипендию, и мы всей семьей переселились туда. Я тогда была еще грудным ребенком. Примерно до трех лет я жила в Италии. По-видимому, и говорить начинала одновременно на итальянском и на венгерском, мешая слова. Потому что сейчас понимаю итальянский, хотя никогда его не учила. Должно быть, это оттуда. Потом короткое время мы жили в Вене, откуда отец, проявлявший особый интерес к Азии, прародине венгров, поехал в Советский Союз, чтобы подготовить наш переезд. Они с матерью решили, что несколько лет проведут в Советском Союзе; это было что-то вроде историко-художественной экспедиции. Мне было около четырех, когда мы переехали в Москву, а затем вскоре во Фрунзе. Мой отец должен был также участвовать в создании художественной Академии в Средней Азии. Нам построили во Фрунзе дом с большой студией — по плану отца. В 1938-м его неожиданно арестовали. А в 1942-м умерла моя мать. Это я уже помню. Мне было тогда девять лет.
— А что инкриминировалось вашему отцу? По какому делу он шел?
— Этого я не знаю. Когда в середине 60-х годов я получила извещение о реабилитации, там было сказано лишь то, что его считают невиновным. Он ведь даже не был политическим эмигрантом, как иногда сегодня говорят. Он был просто художником, скульптором. Как человека пролетарского происхождения, его интересовало все, что происходило в Советском Союзе, как художника — его увлекала Азия. А говорят разное… Одни говорят, что когда он приехал в Советский Союз и оформлял свои бумаги, то был в хороших отношениях с Бухариным и Зиновьевым. Потому что они были интеллигенты.
— Этого уже было достаточно для того времени.
— Да, этого было достаточно… Чингиз
Айтматов еще мне сказал, что ходили и такие слухи: будто мой отец делал скульптурный портрет одного из партийных руководителей республики и вообще таких людей, которых потом всех репрессировали. Это тоже могло быть.
— И как же потом жили вы, оставшись одна в девять лет?
Нет Ответов