Еще один фильм о 50-х: «Никлгда, нигде, никому» — запоздалый дебют в режиссуре сорокашестилетнего Ференца Теглаши. О тех, кого в период беззакония выселяли с семьей из столицы, отправляли под конвоем в глухие углы и подвергали всевозможным унижениям. Основанный на личных воспоминаниях, фильм не свободен от схематизма, особенно в фигурах второго плана, и достаточно тра-диционен — в драматургии, в режиссуре, в стиле актерской игры. Бесспорно, главный в этой программе фильм о ранах 50-х — документальная трехчасовая лента Ливии Дярматти и Гезы Бёсёр-мени «Речк. 1950—1953. История секретного лагеря принудительных работ». Потрясающий документ эпохи сталинизма. В конструкции аскетически прост: никаких тут тебе пейзажных заставок и прочих лирико-публицистических «виньеток», на какие бывают щедры документалисты, не доверяющие материалу. Здесь — полное доверие, материал жжет. Эти сменяющие друг друга лица, эти рассказы, у кого спокойные, у кого с комком в горле, много поживших и перестрадавших людей, у которых страшный Речк не выходит из памяти. В тщательное расследование, расспрашивание, уточнение деталей, сличение воспоминаний, которое внешне бесстрастно ведут документалисты (кстати, один из «бесстрастных» авторов, Геза Бёсёрмени, сам пережил Речк), вовлекаются не только жертвы репрессий, но и палачи — по приказу, по натуре, по партийному убеждению. Не за тем на них направляют кинокамеру, дают им высказаться, чтобы с опозданием на тридцать с лишним лет всенародно взглянуть им в глаза и презреть, а затем, чтобы мы, в зале, поняли: Речк еще может повториться; как говорит кто-то на экране, «Сталин умер, но дело его живет». И еще чтобы поняли (здесь уже воспользуюсь формулой Эрнста Неизвестного, оброненной им как-то в одном собрании, в венгерском же фильме к ней выводит логика материала): и палачи, и мученики равно жертвы — в большом измерении. Заложники Зла, рассеянного в воздухе эпохи.
Помните пример с Антигоной, который привел в Москве Ференц Коша? Думается, венгерские документалисты могут, как она, уверенно сказать: мы знаем, что они там, в зале, думают то же самое, что мы, только не смели раньше произнести. Сужу по общественному резонансу их картин, да просто по обыкновенной зрительской реакции во время просмотра. Поразительно сосредоточенно, с готовностью, где надо, взорваться аплодисментами смотрели в этом году во Дворце конгрессов и «Речк», и столь же длинную и суровую картину Шандора Шара о венграх, участниках второй мировой войны, кому выпало пережить русский плен («Чонка-Берег»), и лежавшее несколько лет в коробке документальное кинорасследование Юдит Эмбер «Почпетри» (название села, взбунтовавшегося в 1948 году), и «Фильм баллад» братьев Гуйяшей, этнографическое исследование песенного фольклора и музыкальных традиций трансильванских венгров. (Кто знает, что сегодня больше, чем когда-либо, Трансильвания у венгров на устах, тот оценит своевременность этой ленты.) Документальных фильмов в программе смотра было много — острые, выставляющие на общественный суд неприглядные социальные факты.
Нет Ответов